— Хорошо, — согласившись и с этим, причем моментально, он лишь уточнил: — Ты сова?

— Да, вечером и ночью мне работается лучше, чем утром. И еще… — отпив для храбрости, я максимально ровно поинтересовалась: — Где я буду спать?

Его ухмылка, медленно, но верно расплывающаяся на губах, сказала больше слов. Я поддаваться не собиралась и все ждала ответа, всем своим видом давая понять, что это не мой вариант. Он все тянул, многозначительно улыбался и сверкал глазами, но я лишь отпила еще и приподняла бровь.

Он не выдержал первым. Вздохнул, развел руки в стороны и покаялся:

— Катюша, так уж исторически сложилось, что в этой квартире имеется всего одна кровать.

Учитывая то, что каялся он ухмыляясь, я поняла, что он уже в самом начале планировал закончить этот вечер в одной кровати. Недовольно прищурилась и смерила его укоризненным взглядом. Затем хмыкнула и провела рукой по мягкому ворсу дивана.

— Хорошо, меня устроит этот диван. Надеюсь, плед найдется?

— Катюша, ты меня убиваешь!

— Почему?

— Мне воспитание не позволит устроить гостью на диване. Издревле заведено предлагать гостям самое лучшее.

Ага. Себя.

Улыбнувшись, я отпила. И все-таки он очень забавный.

— Ничего-ничего, не переживай. Я девушка непривередливая, обойдусь малым.

— Не-а. — Категоричность его тона зашкаливала, так что теперь я улыбалась не переставая. — Катерина, я ж спать спокойно не смогу, если буду знать, что ты так страдаешь.

— Я постараюсь не страдать.

Ровное выражение продержалось на моем лице не больше секунды. Он смотрел так возмущенно и одновременно так проказливо, что я не выдержала и расхохоталась уже в голос. И все-таки вино оказалось очень ковар…

— Черт!

А еще его в моем бокале было столько, что хватило залить всю грудь. Вроде и держала аккуратно, но все равно умудрилась на себя опрокинуть.

— Девушка, да вы пьяны, — со смешком попеняв мне на мою неуклюжесть, он тут же начал действовать. Забрал у меня пустой бокал и взамен дал пачку салфеток, которые предусмотрительно лежали на одной из нижних полочек столика. — Переодеваться будешь?

— Конечно! — максимально собрав вино с платья, поежилась от неприятных ощущений. Я умудрилась пролить столько, что вино проникло и под бюстгальтер. Черт! — Где мои вещи?

— Что именно?

— Домашняя футболка и штаны.

— Секунду. — Снова отправившись в коридор, он вернулся со спортивной сумкой, которая также была в списке, и из ее недр тут же появилось желаемое. — Помочь?

— Нет, я сама. Полотенце влажное можно?

— Без проблем, — еще через минуту мне вручили и полотенце.

Выгонять из комнаты хозяина было не слишком вежливо, так что я обошлась просьбой отвернуться, которую он без пререканий выполнил.

Ну вот и все. Сняв платье и бюстгальтер, аккуратно положила их на пол, затем протерла кожу полотенцем, снова мысленно удивившись своей косорукости, и наконец надела голубую футболку и синие трикотажные штаны. Критично осмотрела «верх», констатировала, что выгляжу неприлично, но о запасном бюстике я как-то не подумала, а надевать мокрый желания не было.

— Слааф, я переоделась. Надо бы вещи прополоскать… — Все бы ничего, но я уже начала переживать о том, что не смогу допрыгать до ванной сама. — Донесешь меня до раковины?

— Не переживай, я сам.

— Вот уж нет! Еще мое белье ты не стирал!

— Не стирал, ты права. — Улыбнувшись, он вздохнул и покачал головой. — Ладно, идем. Какой у нас сегодня насыщенный вечер.

Да уж. Даже не поспоришь.

К счастью, стирка закончилась у нас без эксцессов, и через двадцать минут, когда Слааф все-таки забрал у меня вещи, в том числе и полотенце, чтобы развесить их в кладовке, где, как он сказал, была специальная растяжка для сушки вещей, мы вернулись в гостиную. Естественно, я передвигалась не сама, а у него на руках.

Пока мы пили, болтали, стирали, как-то неожиданно стемнело, и Слааф включил свет, но не во всей комнате, а лишь рядом с диваном, так что теперь мы оказались в романтичном полумраке. Накатила неожиданная неловкость, но тут он решил проявить инициативу и, подойдя к дивану, сел на него, так и не отпустив меня с рук.

На мой удивленный взгляд лишь широко и обезоруживающе улыбнулся, словно все так и надо было. А может, и правда, так надо?

— Еще вина?

— О нет, пожалуй, хватит, — со смешком отказалась я, чуть прищурилась, рассматривая его лицо, ставшее еще более «варварским» в вечерних тенях, помедлила, не решаясь приступить к более активным действиям…

Но любопытство было сильнее стеснительности и нерешительности.

— И все-таки, какой ты расы?

Отвечать он не торопился. Сидел, смотрел… И выражение лица у него при этом было очень странное. Недоверчивое и одновременно с этим чуть смущенное.

— Слааф?

— Я с предисловия начну, хорошо?

— Да, — слегка удивившись, я кивнула.

— Ты читала Толкина?

— Да, конечно.

— То есть знаешь, что кроме людей бывают и иные расы.

— Ну-у-у… да.

— И это не вымысел.

— Ну, судя по Кириллу, да. Только не говори, что ты тоже эльф!

— Нет, я не эльф. — Хмыкнув, Слааф наконец признался: — Я гном. По отцу.

— Кто-кто?! — Мои глаза наверняка стали идеально круглыми. — Гном? Ты?

— Да.

И взгляд такой честный-честный.

— Погоди. — У меня же сейчас резко рушился привычный мир. Точнее, классическое представление о гномах. — Поправь меня, если я ошибаюсь. Гномы — это такие невысокие бородатые толстячки, обожающие эль, золото и подраться.

— Точно.

— Тогда ты не гном.

— Я же говорю — по отцу. Вот он и его брат — чистокровные гномы. Ты их видела, кстати. Утром, в офисе.

— Э… да. Верно. — В памяти всплыли образы двух мужчин, которые как раз идеально подходили под описание классического гнома. Невысокие, плотные, с густой растительностью на лице. — Понятно. А кто у тебя мама? Человек?

— Нет, — и столько озорства было в его глазах, что я окончательно растерялась. — Она орчанка. Но не как у Толкина, а немного другая.

Ага…

Так, что-то у меня в мозгах перегруз.

И рада бы не поверить, но повода усомниться в его словах не было.

— Значит, ты полуорк, полугном?

— Да.

— Маг?

— Отчасти.

— Это как?